Донская старина: приписные казаки. Кто они?

В XVII веке донцы хотя и привечали беглых людей, но казаками те становились лишь по «народной воле и с оговоркой».

Эта самая оговорка означает: сторонний человек, решивший принять законы казачьего сообщества и жить по ним, приписывался к конкретному войску на Дону после испытательного срока и верстания в казаки. При этом он не мог быть атаманом над казаками.

КСТАТИ, чтобы стать повёрстанным, а затем уже и приписным казаком, инородец (иногородец) должен был жениться на казачке и заслужить уважение «всего обчества», строго соблюдать казачьи обычаи и традиции, а также пройти довойсковую подготовку и сдать, как сейчас сказали бы, «казачий минимум» – со скачкой на верховой лошади, поражением цели и так далее (см. иллюстрацию выше).

Донская история отмечает, что с середины XVII века обращение инородцев в приписные казаки даже по «народному постановлению» почти прекратилось.

И это – несмотря на то, что на тот момент не только «сбежавшие холопы», но и добропорядочные землепашцы, работный люд, старообрядцы стали приходить на Дон в ещё больших количествах, чем раньше.

Дело в том, что коренные казаки стали предпочитать обособленный образ жизни, то есть свою, замкнутую казачью среду военизированного обитания. А новопоселенцы находились на положении своего рода иностранцев – людей с ограниченными правами.

МЕЖДУ ТЕМ, в результате неудачного восстания Кондратия Булавина (1707-1708), царские войска основательно выкорчевали с Дона всех пришлых людей и даже выжгли полностью многие городки «старожитных» казаков, в том числе Беляевский, Григорьевский и Пристанский на Хопре (территория современного Новохопёрского района Воронежской области).

Многие историки полагают, что «вослед, в 1709 году, Дон был практически лишён былой вольницы и присоединён к России», а в последующее время появление в станицах новых людей долго ещё контролировалось Военной Коллегией, при помощи «сыскных начальств». Но всё же прекратить приток людей, которые искали лучшей доле в «сытном казачьем краю», не удавалось.

В ДОБАВОК к этому, станичные и хуторские скотоводы-земледельцы постоянно нуждались в рабочих руках, поскольку они сами то и дело отвлекались на казачье-войсковую службу в полках. В итоге ряды срочно поверстанных и приписных казаков множились, «дабы имелось кем полки пополнить». Таковых образовалось на Дону немало – более 20 тысяч душ.

КОГДА военные нужды потребовали дальнейшего увеличения служилого состава донских полков, русское правительство официально порекомендовало пополнять их «инородцами, по приписному порядку».

Вот только войсковые атаманы делали это крайне неохотно, для чего даже речь на майдане (площади) держали – создавали, так сказать, «общественное мнение», на которое можно было потом сослаться «в коридорах власти».

ОСОБЕННО усердно следил за «казачьей племенной чистотой» Степан Ефремов (1715-1774). Своим распоряжением по Войску Донскому от 17 апреля 1755 года он предписывал:

«Надобно (…), чтобы казаки, как сами, так дети их, на беглых и на протчих великороссийских женках и девках не женились, также бы и своих казачьих дочерей за великороссийских людей и внесённых в сказки (переписи) замуж не отдавали и к такому замужеству овдовевших казачьих жён не допускали».

В ДАЛЬНЕЙШЕМ, на протяжении второй половины XVIII века, Войско ещё несколько раз подтверждало это распоряжение, угрожая «жёсткими карами ослушникам» и штрафами станичным атаманам.

Священникам также было строго приказано, чтобы «соглашающих иттить в замужество за малороссиян и великороссиян казачьих жён и дочерей не венчали».

ВСЮ ЭТУ национальную замкнутость донцов стал нарушать, притом «без всяких сантиментов и на пользу государству российскому», презус (председатель) Военной Коллегии князь Григорий Потёмкин (1739-1791).

Он особенно поощрял пополнение донских полков за счёт приписных казаков из «малороссов», хлынувших на Дон после разгрома Сечи (1775).

Всего, по требованию Военной Коллегии, приписными казаками Войска Донского стали почти 4,5 тысячи душ.

ТАКОЕ распоряжение Потёмкина нарушило старые донские традиции и потому не удивительно, что в ответ на него последовали недовольные жалобы Войскового правительства в адрес Екатерины Второй. Дескать, в большинстве своём пришлые люди на службе бесполезны и дурно влияют на коренных донцов.

Но запрет на набор приписных казаков не последовал ни в скором, ни в последующем времени, и войсковой атаман Иловайский даже в 1790 году затребовал от станиц именные списки, с указанием: «сколько из приписных малороссиян окажется способных к службе».

ВПОЛНЕ понятно, что указ Павла Первого (1754-1801) об отмене «злоупотреблений и сделанных перемен князем Потёмкиным» был принят в 1797 году донцами с большим удовлетворением. Станицы возвратились к старым порядкам.

Правда, волею русского правительства, к казачьим Войскам присоединялись отдельные племенные группы степняков и горцев (бурятов, татар, калмыков, осетин и т. п.), но это не были приписные казаки в прямом значении. Их подчиняли войсковым правлениям, они должны были нести военную службу вместе и наравне с казаками, однако оставались «иноплеменниками».

А приписными казаками считались только лица, принятые в общество по «станичным приговорам», если они сами о том просили, и если зарекомендовали себя как заслуженные и достойные уважения граждане.

• ТАКОЙ же порядок сохранился даже в 1917-1920 годы, с той разницей, что теперь право казачьего гражданства давалось не только «народными постановлениями» станиц, но и «оперативными решениями» войсковых Кругов.

Подготовил Кирилл ЛОГВИН (СДКВ).

Основной источник: А.Скрылов, Г.Губарев. «Приписные казаки».

Иллюстрации: https://yandex.ru/images/search.