Помним: русский ас Первой мировой войны Александр Казаков
Об этом авиаторе с казачьей фамилией его командир, потомок станичников-донцов и тоже прославленный лётчик, Вячеслав Ткачёв отзывался с неподдельным восхищением.
В воспоминаниях командира авиаотряда есаула Вячеслава Матвеевича Ткачёва (1885-1965) воспроизведён весьма показательный доклад геройского ротмистра Александра Александровича Казакова (Козакова, 1889-1919) о таранном поединке в Первую мировую войну:
«Два фронта – сорок тысяч глаз, русских и немецких, смотрят из окопов! Тогда я решил ударить «Альбатроса» колёсами сверху. Что-то рвануло, толкнуло, засвистело… «Альбатрос» наклонился сначала на бок, потом сложил крылья и полетел камнем вниз. Я выключил мотор — одной лопасти на моём винте не было. Начал планировать…».
… ЕЩЁ в августе 1914 года штабс-капитан Пётр Нестеров, всемирно знаменитый своей мёртвой петлёй, впервые в мире решился на смертельно рискованный приём – сразил австрийский самолёт «Альбатрос». И – погиб… Но трагическую печать смерти с рискованного приёма снял 1 апреля 1915 года ротмистр Александр Казаков: свалил с неба «Альбатроса» нестеровским «чирканьем» колёс сверху и приземлился на своём аэродроме.
Долгое время советская история замалчивала само имя Казакова, на счету которого – 32 победы в небе Первой мировой войны, зарубежная – описывала диковинное приспособление, каким уничтожил пять самолётов врага русский ас: «…Со своего «Морана» он спускал на верёвке якорь, которым отрывал крылья у самолётов противника».
В 1915-м германское командование назначило особую премию за уничтожение «русского казака». Один из сбитых им немецких пилотов сообщил, что, вернувшись из плена, будет с гордостью рассказывать: его сразил «сам русский Казак».
За таранный поединок ротмистра Казакова произвели в штабс-ротмистры, наградили высокочтимым в России крестом ордена Св. Георгия Победоносца и Георгиевским оружием – клинком с надписью «За храбрость». Ордена положено обмывать, но ас асов, как стали называть героя, удивлял сослуживцев отказом от спиртного: «Голова лётчика должна быть ясной, особенно на войне».
«ЛЕТАЛ Александр Казаков много… смело, уверенно и, как говаривали солдаты, всегда радостно, – вспоминал в своей книге Александр Матвеев (сослуживец Казакова). – Его боготворили. Когда наш командир проходил, все расступались, давая дорогу и козыряя высокому худощавому штабс-ротмистру… Голубоглазый блондин с молодецкими усами казака и нежным лицом юноши… «Говорите правду!» – требовал он от подчинённых… Перед взлётом осенял себя крестным знамением и уверенно командовал: «От винта!»».
«ДЕЙСТВИЯМИ первой боевой группы Казакова в сентябре 1916 г. было положено начало организованного применения истребительной авиации», – пишет в своих мемуарах Вячеслав Ткачёв.
Тактика, выработанная Казаковым, на десятилетия вперёд определила приоритеты русской истребительной авиации: в отличие от германской, предпочитающей личные победы над самолётами противника, наши соколы считали своим приоритетом прикрытие войск и их тылов от налётов.
Ас асов учил молодёжь высчитывать ещё на земле подходы к вооружённому аэроплану с выгодной для себя позиции, вести атаки со стороны солнца, невзирая на огонь врага. Бывал ранен, но каждый раз легко – судьба хранила.
ПОСЛЕ отречения царя Николая II авиагруппа Казакова продолжала сражаться. Хотя и авиацию постигло падение воинской дисциплины от известных приказов Временного правительства, введённая выборность командиров…
Многие фронтовики, от высших чинов до нижних, переходят на службу в создаваемую Красную армию. Его, приехавшего в Петроград, определяют военспецом – помогать в организации Красного воздушного флота. А он-то хочет летать, как летают боевые товарищи: Михаил Бабушкин, Николай Бруни, покоритель штопора Константин Арцеулов…
«Но «демон революции» Л. Троцкий не доверял бывшим офицерам, – пишет Александр Матвеев, – считал, что «эти орлы» хотят сделать «красный флот» белым, и в оскорбительной форме отказал Казакову в возвращении в небо».
А вскоре объявившийся в Питере лётчик Сергей Модрах сообщил о вербовке англичанином сэром Хилем русских лётчиков в Британо-cлавянский корпус, формируемый в Архангельске для переброски во Францию, чтобы продолжить войну с немцами. «Казаков колебался, – вспоминает со слов аса асов Матвеев, – но Модрах его уговорил».
НА ВОПРОС русских авиаторов, когда их отправят на европейский театр войны, последовал ответ командира корпуса полковника Моллера: «Где большевики, там и немцы. Зачем вам ехать их искать? Воюйте здесь». Определили аэродром — в городке Березник (Архангелькая обл.). Быстро переобучили летать на «морских лодках»-сопвичах. В боях несли большие потери. У аэродрома выросло печальное кладбище погибших лётчиков с пропеллерами на могилках.
В январе 1919 года Казаков встретил над Северной Двиной грозную «летающую лодку» русского авиаконструктора Дмитрия Григоровича – «девятку», облившую сопвич свинцом. Александр Казаков по привычке ответил – и сбил, чем окончательно перекрыл себе путь возвращения в Советскую Россию.
Летом 1919 года интервенция выдохлась, Русская авиагруппа получила предложение отбыть в Англию в составе корпуса. Согласились немногие, начав срочно учить английский язык.
1 АВГУСТА 1919-го лётчики Сергей Модрах с Николаем Белоусовичем уходили на пристань. «Я провожу вас на сопвиче, – будто озарённый какой-то мыслью, молвил Казаков. У летающей лодки возился механик в новой кожаной куртке. «Опять обновка?» – спросил командир. «Чужая, англичане подарили перед отъездом».
Свидетелю этого разговора Александру Матвееву врезались в память последние слова командира: «Чужая… Да всё здесь чужое. Аэропланы, ангары, даже форма на мне… Только вот земля ещё наша… Выводи!» Сорвал стебелёк травы, кусая его, о чём-то напряжённо думал. Перекрестился по обыкновению.
Взлетел. От уплывавшего по течению парохода с боевыми друзьями стелился тонкой змейкой дым. Казаков поднялся ещё выше… Вдруг резкий поворот… Камнем полетел сопвич вниз. Треск… Пыль… Тишина… Только слышно, как трещат кузнечики в траве».
НЕ ВЕРЯ в самоубийство православного лётчика, друзья посчитали, что от отчаянной безысходности у него разорвалось сердце. Похоронили на кладбище в Березнике, под двумя крест-накрест сколоченными воздушными винтами. С надписью на белой дощечке: «Полковник Александр Александрович Казаков. 1 августа 1919 года». В постсоветское время на могиле был установлен новый надгробный памятник, но опять-таки с самолётными винтами.
- Другие же могилы с пропеллерами в Березнике не сохранились. Однако какая-то неведомая сила не даёт стереть со скрижалей истории имена героев…
Людмила ЖУКОВА (https://историк.рф).
Публикация Кирилла ЛОГВИНА и Виктора ШЕВЧЕНКО (СДКВ).
