Атаман Корней Яковлев, по прозвищу Черкас

Удивительно: будучи крёстным отцом Степана Разина, атаман «спровадил» его на эшафот; при Яковлеве донская вольница стала присягать на верность государю.

Начиная с 1646 года, Корней (он же Корнила, Корнило и Корнилий) не раз побывал в Москве с донцами, приезжавшими для получения государева жалованья и дачи отчёта о делах на Дону. Тогда он был рядовым казаком. В начале 50-х годов мы видим его уже в числе выборных атаманов зимних станиц, а с 1657-го начинается его самостоятельная походная служба.

В означенном 1657 году молодой атаман во главе 2-тысячного отряда казаков спустился по Дону на 33-х стругах, прошёл мимо Азова и направился к Крымским берегам. Поход был очень удачен: дорогою около Козлова казаки сожгли десять неприятельских деревень, захватили в плен 600 человек турок и татар, освободили до 200 русских невольников и с богатой добычей возвратились на Дон.

Весною 1658 Яковлев с добрыми вестями съездил в Москву. Его щедро наградили за службу, но торопили в новый поход, ввиду осложнений в Малороссии, где новый гетман Выговский перешёл на сторону Польши и звал к себе на помощь крымского хана.

Чтобы предупредить это соединение, Яковлев в начале 1659 «ходил к морю», но отряд, имевший всё те же 2 тысячи казаков, не мог «справиться с ордой».

Московское правительство решило послать на помощь казакам ратных людей, посоветовав в то же время «смириться Дону с калмыками», чтобы общими силами предпринять поход против ногайцев, постоянных союзников Крыма, кочевавших около Азова.

Лишь весною 1661 такой поход действительно состоялся. Во главе с атаманом Яковлевым казаки разорили много ногайских улусов, перебили около 500 татар, столько же взяли живыми и освободили много русских из плена.

Ещё удачнее закончился «морской поход» Яковлева в следующем, 1662 году, когда ему удалось овладеть близь Кафы двумя турецкими кораблями.

Но главная служба отважного атамана была ещё впереди.

К опасности извне присоединилась скоро смута в среде самого казачества. Вольный выход в море был властями отнят, казаки роптали, наиболее беспокойные уходили разбойничать на Волгу. Будучи войсковым атаманом, Яковлев полагал себя ответственным перед Московским государством за всё то, что происходило на Дону.

Всеми зависевшими от него мерами – уговорами и угрозами – Корней старался удержать воровских казаков, но справиться с голытьбой было трудно; Васька Ус, а за ним и Стенька Разин со своими сторонниками потянулись на Яик и на Каспийское море.

Бунт широко разлился по всему низовью Волги; на Дону казаки совещались между собою, чтобы идти к Царицыну, грозя убить войскового атамана, который не одобрял их намерения. Особенно трудное время наступило, когда Разин, обманув воевод притворной покорностью, явился на Дон и расположился станом в Кагальницком городке.

В апреле 1670 у Яковлева произошло серьёзное столкновение с Разиным из-за Герасима Евдокимова, приехавшего на Дон с «царским милостивым словом».

Готовясь отпустить Евдокимова к государю, Яковлев созвал круг для выбора «ходоков» в Москву, но в это время явился Разин с своими приверженцами; грубо разбранив царского посланца, он велел его избить и бросить в реку. Яковлев попытался было вступиться за Евдокимова, но сам едва не поплатился жизнью. После этого Разин с голытьбой, именуемой «гордыми голутвенными казаками», которых набралось до 7 тысяч, начал господствовать и в Черкасске.

Яковлеву приходилось поневоле молчать и выжидать более благоприятных обстоятельств для борьбы с сильным противником. Такие обстоятельства наступили после того, как Разин, разбитый царскими воеводами, вторично появился в Кагальнике.

14 апреля 1671 «разбойничье гнездо» было взято и сожжено, после чего «делегация» из 76 человек с Яковлевым во главе повезла пленённого Степана Разина и брата его Фрола в Москву.

Здесь верного атамана щедро наградили деньгами, большими «штуками» (рулонами) сукна,  камки (китайская узорчатая ткань) и тафты (персидское нарядное полотно); кроме того, ему пожаловали «40 соболей в 30 руб. и серебряный поволоченный ковш весом в пол-2 гривенки, а при отпуске на Дон – ещё пару соболей в 10 руб. и 100 золотых червонных из доходов Новгородского приказа».

• Через всё это в иной литературе Корнилия Яковлева именуют «Иудой-атаманом с 30-ю сребрениками». Но у каждого из них – у Яковлева и Разина – была «своя правда».

Между тем, Яковлеву было поручено по возвращении к войску привести всех атаманов и казаков к присяге на верность Московскому царю; ратные же люди, посланные вместе с Яковлевым на Дон, не должны были ничего предпринимать без совета с ним.

Такое исключительное доверие, оказанное Московским правительством Яковлеву, вполне объясняется его преданностью интересам государства в качестве войскового атамана. Он положил прочное начало позднейшему полному подчинению вольного Донского казачества Москве.

В 1676 году, при вступлении на престол Федора Алексеевича, Яковлев со своими казаками первый принёс присягу молодому государю, после чего Донское войско уже каждый раз присягало царскому двору при смене правителя.

В начале 1679 года, собирая ополчение для отражения турок и татар, хотевших ворваться в Малороссию, царь Фёдор Алексеевич потребовал от Войска Донского выставить большое число конницы. Яковлев усердно хлопотал. Но в это же время 3 тысячи ногайцев, черкесов и азовцев под командованием азовского паши перешли Дон и остановились близ Черкасска.

Отразив неприятеля, Яковлев с 3 тысячами казаков пошёл в Малороссию и остановился под Царь-Борисовым городом, где поступил под начало князя Черкасского.

Простояв в тех местах всё лето, казаки разбили в степи врагов и осенью вернулись с Яковлевым на Дон, то есть в Черкасск, в честь которого Корнея (Корнилия, Корнилу) как раз и прозвали Черкасом. Это была, сколько известно, его последняя служба.

На основе материалов Военно-исторической ассоциации (http://www.imha.ru) публикацию подготовил

Виктор ШЕВЧЕНКО.