Как это бывало: мальца остригали, на коня сажали, казаком нарекали…

«По́стриги». Так называется серия картин художника-донца Сергея Гавриляченко, которые посвящены одному и тому старинному казачьему обряду и выставлены в Новочеркасске.

В июле 2022 года, на открытии своей персональной выставки в Новочеркасском музее истории донского казачества, живописец пояснил: «Этим обрядом сама семья посвящала мальчика в казаки, обозначала его принадлежность к православному сообществу вольных сынов Дона: воин по рождению и воспитанию».

• Сергей Александрович Гавриляченко родился в 1956 г. в г.Шахты Ростовской области. Окончил Московский государственный академический художественный институт им. В.И.Сурикова. Народный художник РФ, профессор, секретарь Правления Союза художников России.

Его схожие по сюжету (творческий поиск!) картины имеют одно и то же название — «По́стриги», а созданы в 1988 – 2013 годах.

Сегодня они используются в качестве иллюстраций к публикуемому ниже материалу.

Кстати, персональная выставка С.А. Гавриляченко работает в Новочеркасском музее истории донского казачества (выставочный зал Дома-музея М.Б.Грекова) до 7 сентября.

Ныне в интернете и соцсетях можно прочитать ошибочное утверждение, что первое пострижение казачьего ребёнка, обряды «На зубок», «По́стриги» и «Посажение на коня» – это одно и то же. Между тем…

… В разных казачьих местах – на Тереке и Кубани, на Дону и Волге, на Урале и так далее – в старину бывало по-разному.

К примеру, в иных станицах мальчика впервые стригли строго в годовалом возрасте. Его крёстная срезала с усаженного на коня ребёнка прядь волос, которая затем хранилась за его именной иконой до конца жизни.

Впервые остриженного малыша передавали отцу, который степенно нёс его к церкви. Подле неё уже находился крёстный мальца с неосёдланным конём. Усадив малыша, тот вёл «хорошую лошадку» под узцы вокруг храма, при этом все старались предугадать, как сложится дальнейшая жизнь «воина-всадника».

Если младенец пускался в плач и валился с коня, то горюнились: судьба его будет незавидной, вплоть до «погибели на войне». Но такое «почему-то» случалось редко, особенно если крёстный очень старался. А ежели казачонок хватался за гриву и крепко держался на коне, то считалось: он останется жив в любой передряге.

Как правило, довольные станичники отравлялись в родительский дом новоявленного казака, обычно это были друзья отца, которые тем же составом «обмывали копытца» ребёнку до того — сразу же, как только тот «явился на Свет Божий».

В других станицах дело обстояло несколько иначе.

… Дождавшись появления у сына первого зуба, отец, надев на него шашку, сажал наследника верхом на своего осёдланного коня и в первый раз подрезал ему чуб. Затем возвращал мальца матери со словами: «Вот тебе казак!». Состриженная прядь волос тоже хранилась за иконами (или где подальше, к примеру, в сундуке-скрыне) всю оставшуюся жизнь.

Новоявленному казаку все друзья отца приносили что-нибудь «на зубок». Этот подарок непременно был военный: необычный патрон, пуля «с историей», «удачливый» наконечник от пики… Дед обычно дарил шашку или огнестрельное оружие… Шло большое гулянье и веселье…

А вот ещё один вариант.

Казачонок проходил по сути через такой же обряд, что описан чуть выше, но который именовался теперь «По́стриги», в возрасте трёх-четырёх лет.

Мальчика опять-таки сажали в седло и обводили коня вокруг куреня, ежели на хуторе, а если же в станице, то вокруг церкви. Конечно же, смотрели на то, как он держится на коне. А потом стригли под «горшок», предварительно расстелив шёлковый платок. Именно прядку из тех волос потом «навечно» упрятывали «за божницу» или в иное потайное место.

Именно после обряда «По́стриги» казачонок получал первые хозяйственные поручения – водить коня на водопой, пасти гусей и тому подобное, а также начинал учиться тому, как «овладеть шаблюкой» (например, рубил прутиком-саблей лопухи и струйку воды)…

• 

• 

При всём при этом в ряде мест проводилась вторая ритуальная стрижка, обычно с семи лет – после вхождения мальца в отроческий возраст, когда казачонок уже допускался к первой исповеди в церкви, а также к хождению в баню «наравне» со взрослыми.

С течением времени истинно народные обряды «На зубок» и «По́стриги» как бы трансформировались в официальный станично-войсковой праздник «Посажение на коня».

… Такой вид посвящения в казаки проходили отроки. На майдане собирались на круг казаки. Мальчиков сажали поочерёдно на одну и ту же лошадь. Каждый из них должен был быстро проехать по кругу. Кто падал, того посвящали в казаки через год.

Для тех православных отроков, которые прошли испытание, начиналось торжественная часть посвящения в казаки. Обряд проходил с целованием шашки, постригом и передачей прядок волос казачьим матерям, сопровождался атаманским и пастырским словом.

Сохранились любопытные краеведческие записки, в том числе такая, начала 20 века…

Атаман вручал новообращённым казакам символическую медаль «Потомственный казак», а в отсутствие оной надевал им ленту из красной материи с надписью: «Казачок из рода (таких-то)». А перед тем, как медаль вручить или ленту надеть, мальчиков со всей важностью сажали на выстроенных в ряд лошадей, делали это старшие представители казачьего рода. После того атаман неспешно всех обходил, поздравлял не только новообращённых казаков, но и почтенных воинов-станичников.

Между прочим, есть краеведческие заметки и том, как молодых казаков торжественно-ритуально постригали в 19 лет: при зачислении на службу и приведении к присяге.

К примеру, за 1-2 дня до присяги соблюдался строгий пост. Казак шёл с отцом и крёстным в баню, где его стригли наголо, одевали во всё чистое и новое. К присяге он шёл исключительно бритоголовым, это означало его расставание с гражданской жизнью и вступление в жизнь военную.

За два года до призыва на военную службу молодой казак должен был многому научиться, многое собрать (строевого коня, шашку, военную амуницию и др.) и ещё – отрастить чуб… Так было практически по всей Российской Империи, а карта расселения казачества выглядела так…

В наше время мало кто слышал про обряды «На зубок» и «По́стриги». А «Посажение на коня» проводится довольно-таки часто, притом как массовое мероприятие для маленьких казачат в возрасте от трёх до десяти лет. Что ж, всему своё время, а возрождать народные традиции никому не возбраняется.

Вообще же, главное – чтобы в сознание маленького казака вкладывалось: ты – казачьего рода, у тебя особая судьба и особое будущее, вся твоя жизнь будет подчинена казачьей службе и православной вере.

А что касается семейно-ритуального пострига волос у ребёнка в один год либо в три-четыре года… Он и ныне ещё практикуется в иных станицах. Особенно в тех, где не забыта народная мудрость: «Казак без чуба – что жёлудь без дуба», «Казак без чуба – что кобыла без хвоста» и так далее…

Подготовил Сергей ЗАХАРОВ – специально для сайта СДКВ.