Почему до сих пор нет памятника битюгу – коню-тяжеловозу?
Этот вопрос заинтересовал победителей творческого молодёжного конкурса СДКВ. Они уже и место подобрали для скульптуры: с.Шукавка, Верхнехавский р-н, Воронежская обл.
Тем, кто не знает, поясняем: битюг – это уникальная порода могучих гужевых лошадей, которую с начала XVIII века разводили в сёлах по реке Битюг крестьяне Воронежской губернии (включая Тамбовщину).
Иллюстрация вверху: Сильный – жеребец битюгской породы в возрасте 15 лет. Акварель Н.Бунина.
В условиях пандемии по коронавирусу общению молодёжи и их наставников здорово помогает «компьютерное чаепитие». При этом можно обменяться не только мнениями, но и собранным материалом на конкретную тему.
- … Кириллу Логвину (Верхнемамамонский район) довелось увидеть в Сочи шуточный памятник коню – персонажу известной присказки «Кто, кто? Конь в пальто!». Сидящий на лавочке в вальяжной позе комичный конь облачён в куцее пальтишко и неизменно привлекает внимание курортников.
- … Ярослав Ануфриенко (Бобровский район) «тыщщу раз уж видал» памятник орловскому рысаку на Хреновском конезаводе, потому как живёт он в Слободе, а это рядом с заводом.
- … Вася Кривов (Грибановский район) не так давно осмотрел в Воронеже бронзового жеребца по кличке Ярыж, который установлен у отеля «Яр». Осмотрел и поразился: да это же какой-то монстр: три с половиной метра в высоту, тонны три веса, хвост почему-то обрублен под хряпку, а в зубах – … обрезок рельсы (спонсор скульптуры – железная дорога).
Собственно говоря, Ярыжа лицезрели и Кирилл с Ярославом, но каждый в отдельности. А вот все вместе поразились, когда прочитали интернет-заметку, в которой сказано: «автор сего скульптурного шедевра Максим Дикунов решил … увековечить творение селекционеров XVIII века – тяжеловоза-битюга».
Да разве же это битюг?! У битюга круп и холка находятся чуть ли не на одной линии, а тут – шея с лебединым изгибом, будто у арабского скакуна. К тому же круп – поболе, чем у голландского супер-тяжеловоза.
И вообще, что делает битюг у дорогого отеля? Постояльцев завлекает-развлекает, навроде сочинского «коня в пальто»?
В любом случае, очень сомнительно, что Ярыж – это дань заслугам коня-работяги или восславление его. На том же Хреновском конезаводе в скульптуре запечатлён реальный жеребец – «советский рекордист» по кличке Улов.
Разумеется, у юных казаков возникли «охи, ахи» и вопрос: а вдруг памятник битюгу есть за пределами Воронежской области? Им обнаружить такового не удалось (разумеется, через печатные и электронные источники).
Правда, в с. Новоалександровка (Беловодский р-н, Луганская область Украины, ныне ЛНР) ещё в 1975 году был увековечен в скульптуре мощный жеребец-тяжеловоз по кличке Кокетливый, но он олицетворяет именно Новоалександровскую упряжную породу лошадей (местных кобыл изначально скрещивали с горными бельгийскими арденами).
Перед Великой Отечественной войной эту новоалександровскую породу гужевых тяжеловозов специально «улучшали» для работы в Красной Армии и колхозном производстве.
Увы, чистокровных битюгов к тому времени давно уже … не было – они исчезли полностью по причине того, что в 1925 году вспыхнула эпидемия сапа.
Фактически битюгами и поныне называют всех крупных коней, что неправильно.
Кстати, более всего к «настоящим битюгам» близка порода, которую Ярослав Ануфриенко постоянно видит на территории Хреновского завода. Это промежуточный вариант между легкоупряжной и тяжелоупряжной лошадью. Впервые «красавец-жеребец с битюгскими кровями» был показан на Всероссийской выставке в 1939 году. Обладая выносливостью и неприхотливостью битюга, новая порода получила массовое признание и распространение в сельском хозяйстве, она отлично проявила себя в военные и послевоенные годы. А вот с 1950-х годов спрос на неё упал, а затем и вовсе сошёл на нет.
Конечно, всё это познавательно и многим даже интересно. Но наши юные казаки сходятся во мнении: поскольку битюгов как таковых нет уже 95 лет, то надо хотя бы к 100-летию этой печальной даты поставить памятник «великому труженику-тяжеловозу»!
- Ввиду того, что найдутся люди, которым нужны «исторические доводы и практические обоснования», то «краткие тезисы» и «уточнения» на эту тему могут выглядеть так.
… Главное назначение битюгов – тяжёлые работы, упряжка, гужевые перевозки.
Даже вспашку 1 гектара тяжёлой почвы пара лошадей производила за 4 часа, хотя это и не имело большой практики. До широкого развития железнодорожного транспорта битюги были распространены по основным гужевым трактам Центральной России. То есть обеспечивали практически весь промышленный извоз. Портовые перевалки в стародавние времена осуществлялись именно битюгами. В сохранившихся до наших дней описаниях указывается рекорд грузоподъёмности – 230 пудов – почти 4 тонны!
К слову, в советское время массово выпускали грузовики-«полуторки», перевозившие лишь по 1,5 тонны.
В царское же время поставляемые госзаводами битюги таскали армейские пушки и использовались в тыловых обозах, их закупали на частных заводах и ярмарках для казачьих формирований и служб (в Войске Донском в 1838 году только конно-артиллерийских батарей было девять), эти тяжеловозы применялись в экипажах пожарных команд, а также в почтовых запряжках, поскольку обладали приличной рысью – легко покрывали в день до 80 вёрст.
Спокойный нрав, неприхотливость и выносливость этих лошадей обеспечили им всеобщую популярность.
Большое значение имело то, что основной рацион битюгов составляли подножная трава и сено (прежде всего из поймы Битюга и его многочисленных притоков). Рабочих тяжеловозов лишь иногда подкармливали овсом, что давало большую денежную выгоду. Впрочем, на овсе для племенной скотины заводчики не экономили. Кстати, в энциклопедии Брокгауза-Ефрона сказано: «В Воронежской губ. по берегам р. Битюга, в окрестностях селения Шукавка … крестьяне посыпают месивку жмыхом (подсолнечным) и кормят таким кормом как взрослых, так и молодых лошадей».
При всём при этом битюги были «источником чумацкого бизнеса». В 1851 году газета «Воронежские губернcкие ведомости» сообщала о том, что такие лошади употребляются во всякое время года для извоза – в Москву, Ростов-на-Дону, Таганрог и другие города, чем «доставляют хозяевам изрядные заработки».
Но в первую очередь «бизнес» заключался в ином. Та же воронежская газета писала: «Многие из крестьян имеют свои заводы лошадей, носящих отпечаток известной битюгской породы и выгодно сбываемых ими на дальних и ближних ярмарках».
В 1839 году в Санкт-Петербурге вышло первое статистическое издание по коневодству – «Подробные сведения о конских заводах в России…». Тогда в стране было 274 частных завода, в том числе в Бобровском уезде, к примеру, – 41 конезавод, где выращивали 47 327 лошадей.
Иллюстрация: Осмотр лошади. Картина Н. Бунина. 1904. Острогожский историко-художественный музей им. И.Н. Крамского.
- Тут надо пояснить: что в XIX веке называлось частным конным или конским заводом? Это были просто конюшни со стойлами и денниками. Чтобы завести своё дело, достаточно было купить одного жеребца и не менее пяти маток, заплатить определенную сумму в казну, зарегистрироваться, и завод начинал работать. Обычно крестьянин всё делал силами своего семейства и обходился постройками собственного двора.
Но где брали крестьяне битюгов для развода? Откуда те взялись на реке Битюг?
Версий на этот счёт существует немало.
Одна из них основана на архивной информации о том, что в 1707 году царский завод в Скопине (Рязань) по указу самого Петра I передал для формирования нового завода «в селе Бобровском на реке Битюг» (похоже, это – селение Бобровская слобода, впоследствии город Бобров) 63 кобылиц и жеребцов голштинской, мекленбургской, неополитанской, датской и немецкой породы.
Дескать, лошади Бобровского конного завода оказали влияние на местное крестьянское коневодство. И именно в этой зоне была выведена русская утяжелённая рабочая порода, широко известная под названием битюгской (Мердер И.К., Фирсов В.Э. Русская лошадь в древности и теперь. – СПБ, 1896.)
По другой версии (https://fermagood.ru), граф А.Г.Орлов-Чесменский «вручил» своим крестьянам на Битюге, коих получил вместе с землями от Екатерины II за поддержку дворцового переворота 1762 года, нескольких голландских и датских жеребцов и наказал скрещивать их с местными кобылами, неприхотливыми к условиям содержания и корму.
Мол, результаты по новой породе получились столь хорошие, что в 1776 году граф забрал лошадей со своей конюшни на подмосковном Лосином Острове и основал сразу два конных завода: Хреновской (с.Хреновое) и в 50-ти километрах от него – Чесменский (с.Чесменка). Правда, занялся почему-то разведением рысаков, а не битюгов, хотя ими тоже интересовался.
Граф умер в 1808 году. Наследники через 40 лет продали Хреновской завод казне. А ещё через 10 лет Чесменский завод перешёл во владение Великого князя Николая Николаевича Романова; тот битюгами вовсе не интересовался, его последователь сын Пётр с 1891 по 1917 год тоже разводил рысаков и чистопородных английских скакунов.
- Примечательный момент: на специализированном сайте «Коневодство и коннозаводство» (http://konevodstvo.su) сказано:
«В первой половине XIX в. битюгами называли лошадей, которых разводили крестьяне в селе Шукавка Воронежской губернии… В 1883 г. было открыто специальное битюгское отделение в Хреновском конном заводе с купленными в селе Шукавка 17 матками и 2 жеребцами».
Понятное дело, вывести породу не так-то просто – нужны зоотехники-селекционеры, ветврачи и совместная работа с владельцами коней. Та же рысистая порода, названная по фамилии графа орловской, создавалась более 40 лет.
На это в исторической литературе по коневодству содержится немало примеров того, как крестьяне-заводчики и связанные с ними купцы вскладчину нанимали специалистов, покупали породистых жеребцов для «поновления кровей» племенного поголовья, организовывали свои случные пункты и использовали государственные, укрупняли мелкие заводы, регулярно проводили ярмарки в самых разных местах и т.д.
Главное, у шукавских крестьян было стремление разводить битюгов отменного свойства (в коммерческих целях, хотя и патриотических устремления имели место) – на «выкормку» молодняка с последующей продажей и на собственный извоз. Уже в 1851 г. здесь редкостью стали «грузные и сырые битюги», а через четверть века «местную утяжелённую породу лошадей» описывали как «наиболее сухих тяжеловозов, способных бежать довольно быстрой рысью» («Ведомости о частных конских заводах в Воронежской губернии за 1878 год»).
- Верхнехавская центральная библиотека поделилась информацией о том, что «в 80-х годах 19-го века в селе Шукавка имелось аж 45 конных заводов, на которых было 294 лошади. Самый крупный завод принадлежал братьям Боевым».
Координатор военно-патриотической и краеведческой работы СДКВ, атаман станицы Панинской Игорь Алексеевич Пономарев воспользовался скайпом и обратил внимание Кирилла Логвина и других победителей творческого молодёжного конкурса «Казачья родословная» вот на что:
– Шукавку, которая сейчас входит в Верхнехавский район, ещё при Екатерине Второй основали казаки, искавшие («шукавшие») подходящее место для постоянного жительства, а те известно как относятся к коням. Им будто сам бог повелел заниматься коневодством. Притом они не были чьими-то крепостными людьми. Заметьте, улицы в бывшей станице и сейчас называют сотнями, всего их 6. Казачьи обычаи тоже не забылись.
Правда, во многих других источниках указывается, что Шукавку основали однодворцы, но, как пишет историк-краевед И.В.Чесноков (Русское военно-историческое общество), ещё в период правления Петра I в Воронеже и на Верхнем Дону появилась новая социальная прослойка однодворцы. В неё входили наделённые землёй пришлые казаки, стрельцы и прочие служилые люди. Казаки, переселившиеся из других мест по велению или разрешению царских властей, тоже составляли эту категорию населения. Основная часть однодворцев стала затем государственными, а не крепостными крестьянами. Так что, тут нет никакого противоречия.
Нет ничего удивительного и в том, что в Шукавку, которая в разное время называлось по-разному (Новопокровское, Тамбовская Маза, Сухая Хворостань …), стремились жители окрестностей, в том числе коневоды – здесь были казачий порядок и инициатива, поэтому коммерция шла лучше. Между тем, для разведения лошадей требовались выпасы и сенокосы, поэтому крепкие хозяева в 1860-е годы стали переселенцами – основали Шукавские выселки в Бобровском уезде. Дела у них ладились и на новом месте.
- Уместно отметить, что предки-казаки атамана И.А.Пономарева испокон века обитали в Шукавке, его многие родственники и ныне там проживают (сам он обосновался в соседнем, Панинском районе, который прежде был единым с Верхнехавским районом и вместе с ним входил в Воронежский уезд).
– У моих предков, – сказал Игорь Алексеевич юным конкурсантам-победителям, – одно время было 12 ездовых лошадок и около десятка жеребят. Моя бабушка в девичестве была Боева. Как известно, самый крупный завод в Шукавке принадлежал братьям Боевым. Думаю, что они не однофамильцы, скорее какие-то родственники.
Естественно, о коневодческом прошлом знают многие современные жители Шукавки, хотя, наверное, и не все. Но И.А.Пономарев полагает, что полностью кануть ему в Лету «не должен дать» местный музей, в котором он сам бывает регулярно и даже пополняет выставочный фонд. Уже не только подшефные школьники и свои взрослые дети, но и маленький внук знают, что представляет из себя этот «хороший дом».
Хотя, ради справедливости, надо сказать: в начале 20 века коневодство в Шукавке было уже не то, что 80-е годы века 19-го. Для перемен не в лучшую сторону имелось много причин. Они теперь и нашим молодым казакам Кириллу, Ярославу и Василию известны.
… Под влиянием широкого спроса на «универсальных» лошадей воронежские заводчики начали массово скрещивать битюгов с рысаками и даже иностранными тяжеловозными породами. Всё возраставшее количество примесей в крови негативно сказалось на размере местной популяции, а получавшееся потомство было менее выносливым. При этом селекционеры как бы отошли в сторону. Даже на Хреновском заводе битюгское отделение имело всего лишь 18 маток и 2-х жеребцов датской породы, а в 1900-м это отделение вообще расформировали.
А тут ещё «всеобщий» параллельный курс на зерновое земледелие привёл к резкому сокращению выпасов и сенокосов. Затем случилось немало общественных катаклизмов, вплоть до революций и Гражданской войны. В 1918 году Ленин полностью ликвидировал крестьянское заводское коневодство, оно стало лишь государственным.
Правда, в 1922 году советское правительство спохватилось, поскольку железнодорожные перевозки испытывали большие проблемы, а гужевого транспорта катастрофически не хватало как в городе, так и в деревне. В Воронежской области даже начала работать специальная комиссия по организации «рассадника племенных битюгов». Но дело продвигалось медленно, а в 1925-м, как уже отмечалось, вспыхнула эпидемия сапа, которая под корень подрезала работы по восстановлению породы. Чистокровные битюги исчезли полностью.
Тем не менее, даже сам факт того, что «власти спохватились», убеждает: памятник битюгу-труженику нужен! Где его поставить – вопрос дискуссионный, ведь по военно-конской переписи 1888 года в Воронежской губернии насчитывалось 196 частных заводов, при этом битюгов разводили во многих сёлах не только Воронежского и Бобровского уездов, но и в Новохопёрском, Коротоякском, Острогожском и других уездах.
Известно, к примеру, что с битюгов пошло и получило большой размах коневодство в Новой Чигле (село на территории современного Таловского района). Уже в начале XIX века бобровские купцы и некоторые зажиточные крестьяне стали брать в аренду богатые кормом пастбища по берегам рек Чигла и Битюг и занялись разведением породистых лошадей.
Между тем, юные герои нашего повествования Кирилл, Ярослав и Василий сообща акцентируют внимание координатора военно-патриотической и краеведческой работы СДКВ Игоря Алексеевича Пономарева на том, что уже отмечалось ранее:
«В первой половине XIX в. битюгами называли лошадей, которых разводили крестьяне в селе Шукавка Воронежской губернии… В 1883 г. было открыто специальное битюгское отделение в Хреновском конном заводе с купленными в селе Шукавка 17 матками и 2 жеребцами».
Мол, памятник в «урождённой казачьей» Шукавке, реально имеющей богатую историю крестьянского коневодства, неплохо сочетался бы с тамошним музеем. Вместе взятые, они подчёркивали бы ту мысль, что битюги сыграли огромную роль в экономике и жизни страны, губернии, села и казачества. При этом казаки, вместе с другими конезаводчиками, обеспечивали мощной тягловой силой Войско Донское (наряду с прочими военными).
К тому же село находится в 20-ти километрах от райцентра Верхняя Хава, а от него до Воронежа – час езды на автомашине. В интересах развития туризма и в целях патриотического воспитания населения местная администрация и Верхнехавский районный муниципалитет могли бы поддержать эту идею. Особенно в том случае, если она и без того «уже витает в воздухе и реально прорабатывается».
Что ж, такой подход по душе потомку шукавских казаков Пономареву, а сам он давно уже участвует в патриотической и краеведческой работе не на словах, а на деле, и намерен делать это и впредь.
- Остаётся добавить: атаман станицы Таловской Иван Александрович Черемисин только рад тому, что юный казак Ярослав Ануфриенко из хутора Слобода (входит в состав станицы Таловской, хотя и расположен в Бобровском районе) вместе с другими победителями войскового конкурса поднял вопрос по памятнику битюгам. Упомянутая Новая Чигла пусть и находится на территории Таловского района, но, всё-таки, в ней разводили не только тяжеловозов. Так что, за «специализированной» Шукавкой – «первое слово», если не вообще «преимущественное право».
Подготовил Виктор ШЕВЧЕНКО.
