Помнит сын. Помнят и донские казаки…
СДКВ продолжает подготовку к 105-летию Почётного казака своего Войска А.М.Абрамова – выдающегося литературоведа, автора поэмы про атамана Ермака, воронежского профессора.
Юбилей, напоминаем, будет в декабре 2022 года (родился Анатолий Михайлович Абрамов 05.12.1917; умер 17.02.2005). До этого правление Северо-Донского казачьего войска намерено воздать должное истинному казаку и автору знаменитой поэмы «Ермак» (2003) различными способами.
Донцы решили побывать на малой родине Анатолия Михайловича, посетить его любимые места, встретиться с местными жителями-казаками. Кроме того, поклониться его могиле и, если потребуется, обиходить надгробие. Также провести литературно-поэтические, фольклорные и другие мероприятия. А на войсковом сайте уже опубликован ряд материалов, посвящённых Почётному казаку СДКВ. Вот они о чём.
16 августа 2020 года в статье «Поэма про Ермака – атамана и земляка» речь шла о том, почему именно уроженец ст.Качалинской (впоследствии выпускник филфака Саратовского пединститута, доктор филологических наук и профессор Воронежского госуниверситета) А.М.Абрамов считал атамана Ермака своим земляком.
5 мая 2020 года на сайте СДКВ вышла корреспонденция под названием «Автор поэмы «Ермак» был фронтовиком». Эта публикация была приурочена к 75-летию Великой Победы (9 мая) и Дню советской печати (5 мая). В ней Анатолий Михайлович предстал как военный журналист, кавалер ордена Красная Звезда, медали «За боевые заслуги» и других наград.
5 декабря 2020 года в статье «Рядом с отцом, учёным и казаком» об отце рассказал Александр Анатольевич Абрамов (род. в 1941; доктор физико-математических наук и Заслуженный профессор Московского института электронной техники). Точнее, его воспоминания охватили предвоенный период жизни А.М.Абрамова.
5 мая 2021 года войсковой сайт СДКВ продолжил публикацию воспоминаний Александра Анатольевича Абрамова, которые носили название «Слово об отце – военном журналисте, поэте, казаке».
Сегодняшнее продолжение воспоминаний А.А.Абрамова (на снимке вверху — слева) сводится к любимому афоризму Анатолия Михайловича: «Скажи мне, кто твои друзья, и я скажу тебе, кто ты!». Доктор филологии частенько рассказывал своим студентам про то, что это крылатое выражение принадлежит Еврипиду (480-406 до н.э.); он со знанием дела утверждал: афоризмом гениальные слова древнегреческого драматурга стали благодаря Мигелю де Сервантесу, который первым из литераторов употребил их в романе «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (или просто «Дон Кихот»).
ВСЯКИЙ РАЗ, когда я приезжал в выходные или праздничные дни к родителям из Москвы, отца дома не заставал – он был на каких-то мероприятиях в библиотеках, музеях, театрах и так далее.
В общем, профессор всегда находился среди людей, имел много друзей и почитателей. Любил встречаться с казаками, особенно с земляком по Волгоградской области атаманом северо-донского общественного казачьего формирования (штаб в Воронеже) Виктором Васильевичем Галушкиным.
Но я забежал вперёд. Давайте совершим экскурс в послевоенное время.
В 1947 году папа участвовал в Совещании молодых писателей, где познакомился со многими известными литераторами: Лукониным, Гудзенко, Друниной, Старшиновым, Недогоновым и другими. С некоторыми он приятельствовал и в дальнейшем. Я знаю точно, что участие в этом Совещании было для отца очень важной вехой в жизни. У него имелись несколько больших фотографий, запечатлевших моего родителя вместе со всей этой замечательной компанией.
Кроме того, вскоре после войны отец поддерживал тёплые отношения с большим писателем и тоже фронтовиком Константином Симоновым. Ещё мы с отцом несколько раз гостили в семье декабриста Якушкина. К сожалению, подробностей я не помню.
А вот врезались в память поездки в Загорск, к папиному бывшему руководителю кандидатской диссертации Л.И.Тимофееву (защита состоялась в 1949 году). Профессор был разбит параличом, передвигался в инвалидной коляске и потому жил на даче. Как же он был рад приезду отца! Велись душевные литературные разговоры, которые меня весьма интересовали, потому как я в подростковом возрасте уже пробовал сочинять стихи (не оставлял этого занятия до 33-х лет, а потом сосредоточился на физике).
Попутно, но не отвлекаясь от темы, хочу отметить: отец всю жизнь не порывал связи с коллегами из города Саратова, где прекрасно учился в пединституте. О нём там тоже не забывают. Более того, ему нашлось место в энциклопедическом издании «Литературная карта Саратовского края».
Поскольку круг общения у отца всегда был широк, он в послевоенные годы через своего саратовского друга – градостроителя Сотникова – познакомился с несколькими очень известными в стране архитекторами и художниками.
Вспоминается вот такая трогательная история из моего далёкого детства.
… Папа, мама и я были в гостях у московского архитектора Посохина – руководителя одной из проектных мастерских Моссовета, которая выиграла конкурс на создание знаменитой сталинской высотки – 24-этажного жилого небоскрёба со всеми сопутствующими бытовыми удобствами (зона отдыха, парикмахерские, ателье, кинотеатр и др.) на площади Восстания. Так вот, супруга Посохина угостила меня молочной рисовой кашей. А те послевоенные годы были очень голодными. Весной, когда у нас кончалась картошка, мама посылала меня в подвал: может быть, в земле мне удастся отыскать хоть одну картофелину!
И вот я впервые в жизни попробовал эту самую молочную рисовую кашу. Не передать словами, как она мне понравилась. Я съедаю несколько ложек, толкаю маму и говорю ей тихо: «Давай, остальную кашу оставим на завтра». Мама объясняет гостям ситуацию. Взрослых она прошибает до слёз.
В Москве у отца были очень хорошие отношения со многими известными людьми из театральной сферы. К примеру, он тесно общался с режиссёром Юрием Любимовым и артисткой, мастером художественного слова и «символом интеллигентности» Аллой Демидовой.
Однажды Демидова пригласила отца на какую-то приватную вечеринку, на которой должен был петь Владимир Высоцкий. Папа отказался. В то время Высоцкий и отцу, и мне был известен, но, главным образом, по его полублатным песенкам, к которым мы оба относились прохладно. И только после смерти Высоцкого мы узнали другого Высоцкого – автора таких шедевров, как «Ты не вернулся из боя…», «Мы вращаем Землю…» и др.
Наряду с литературой, папа прекрасно знал и очень тонко чувствовал живопись. Даже будучи после войны аспирантом, пробовал рисовать картины. Ходить с ним в местные, московские и другие художественные музеи и на выставки было необычайно интересно. Это всегда вызывало у него фейерверки мыслей, аналогий и реминисценций. Не раз мы вместе бывали на столичных вернисажах.
Между прочим, отца несколько раз приглашали на работу в Москву, в том числе в редакцию газеты «Правда» и на кафедру в МГУ. Одной из причин отказов на эти приглашения была неподъёмность огромной родительской библиотеки.
А ведь отец наверняка «прижился» бы в первопрестольной. Ведь он был талантлив и неординарен.
- Для всех знавших его в Воронеже «многоуважаемый профессор Анатолий Михайлович Абрамов» остался в памяти как блестящий лектор-импровизатор. Любое выступление в Обществе по распространению научных, политических и литературных знаний выливалось в законченный шедевр, не говоря уже о лекциях и семинарах в Воронежском госуниверситете, где он проработал 56 лет.
Даже мои друзья-физики, хотя бы раз послушавшие его увлекательные беседы-лекции об искусстве, запоминали встречи с ним навсегда, и при всех последующих разговорах со мной обязательно интересовались, «как папины дела, здоровье, что он сейчас пишет?».
Большими знакомствами, увлечением живописью и замечательными лекциями отцова жизнь не ограничивается. Отдельной книги заслуживает вся его огромная литературно-издательская и литературоведческая переписка – в них отразился литературный процесс и сама советская эпоха.
Пока только издана брошюра «Дорогой Анатолий Михайлович!.. (Письма А.Жигулина А.Абрамову)». Она вышла в 2011 году. Ранее была опубликована часть писем Александра Твардовского к отцу в журнале «Подъём» (2001).
К слову, Александра Трифоновича папа боготворил, рядом с его рабочим столом висела портретная фотография, подаренная самим автором «шедевральной поэмы» «Василий Тёркин».
Ещё в 14-м томе собрания сочинений выдающегося писателя Виктора Астафьева есть письма к моему отцу. Одно из них (стр.175) чрезвычайно интересно. Оно посвящено поэзии Рубцова и Прасолова.
Между прочим, Алексей Прасолов много раз бывал у нас дома, читал свои стихи. В итоге, преодолев сопротивление некоторых начальников, отец включил его в свой семинар в 1957 году, благодаря чему Прасолов получил высокую оценку у Юлии Друниной и Владимира Солоухина. О стихах Прасолова папа имел переписку с Твардовским и Исаковским.
Отец встречался и активно переписывался с писателем-однофамильцем Фёдором Абрамовым, который тоже заведовал вузовской кафедрой (в Ленинградском университете) и писал литературоведческие работы (о Шолохове и др.). И при этом Фёдор Александрович «жил в гуще проблем и забот не архигероя, а просто человека», сумел написать о них в романах и повестях с потрясающей силой. Это вызывало восхищение у моего родителя-литературоведа.
Всех же адресатов отца просто невозможно перечислить. Жаль, что он писал свои послания от руки, а не печатал их на машинке, потому не сохранялось копий. Представьте себе, в те времена, когда ещё не был доступен ксерокс, мне приходилось по поручению родителя сидеть в квартирах Исаковского, Платонова и переписывать его собственные письма к ним.
Помимо обширной переписки, был серьёзный анализ творчества поэтов, в том числе узников фашистских лагерей смерти. Нужно было сказать о них правду. Это сделал отец не только в своих исследованиях, но и в эмоциональной речи на Втором съезде писателей РСФСР (1966).
Примечательно, что я присутствовал на заключительном мероприятии этого съезда, которое проходило в Колонном зале Дома Союзов.
Помню, как двое молодых людей вывели на сцену Ольгу Берггольц, и она рассказывала о жизни со своим мужем Борисом Корниловым, впоследствии арестованным и расстрелянным. Помню, как блестяще читал свои хлёсткие стихи Михаил Дудин…
Потом в номере гостиницы «Москва», где остановился отец, несколько писателей – папиных друзей и знакомых – обсуждали съездовские перипетии. После этого он привлёк всеобщее внимание, поскольку восхитился лагерными стихами упомянутого выше А.Жигулина – отсидевшего на Колыме воронежца Анатолия Жигулина.
Вообще же отцу понадобилось много энергии и смелости, чтобы «продвинуть» литературное творчество Анатолия Владимировича Жигулина, первому написать «высокие отзывы» в прессе о его «ярких и тревожных стихах». Он же дал ему рекомендацию для вступления в Союз писателей СССР.
Из описываемой встречи в гостинице «Москва» запомнилось также, как большой любитель охоты и впоследствии автор незабвенной повести «Белый Бим Чёрное ухо» Гавриил Николаевич Троепольский рассказывал о повадках разных птиц. Это были потрясающие рассказы.
- … Да, не каждому из нас, «простых смертных», и даже «учёных мужей», выпадает счастье лицезреть, общаться и даже вступать в полемику со знаменитостями. Для этого надо быть самому незаурядным человеком. Таким и являлся обществу мой отец.
При всём при этом, в отличие от многих современных поэтических творений, которые непонятно о чём и для чего вообще написаны, стихи Анатолия Абрамова лежат в русле старой доброй русской традиции и, говоря языком физиков, всегда имеют ясный «физический» смысл. Но это уже, как говорится, тема для другого разговора.
Публикацию воспоминаний подготовил Виктор ШЕВЧЕНКО.
