«И вот уж мимозы… В руках у прохожих»
7 марта «день варенья» у Татьяны Орловой – самобытной поэтессы, уроженки казачьих мест Оренбуржья. Поздравляя, публикуем её стихи «Весеннее настроение».
Ожидание
Мой город пропах переменчивым ветром, –
февраль, попрощавшись, махнул рукавицей…
И вот уж мимозы нежнейшие ветки
в руках у прохожих… И в полночь не спится.
Мой город пропах ожиданием марта,
броженьем духов от Chanel и от Gucci…
Он втянут в игру, роль легка и азартна, –
придумать для всех тот единственный случай,
тот случай, когда б на любом перекрёстке
скрестился бы Мастер навек с Маргаритой…
Март прошлого сбросил устало обноски, –
в цветение сакуры время отлито….
Мой город пропах ожиданием счастья,
вином и ликером из местных кофеен…
Морзянкой твой пульс у меня на запястье,
и ритм его мартом игривым навеян…
Эскизы
По гобелену неба синий март
весёлой кистью пишет акварели.
В них – чудный блеск предчувствия апреля
и почек набухающих азарт.
И тишина… И праздничный атлас
ещё скрывает сонные долины.
Но солнце, вкуса спеющей малины, –
в сосульках плавит тающий алмаз!
Я предвкушаю, сбудется каприз, –
дыхание земли всё напряжённей!
Кора берез стыдливо обнажённа, –
Май-Левитан допишет свой эскиз.
В июне пух взлетит, и тихий Плёс
утонет в нём под колокол собора.
Ах, поскорей бы! Скоро, скоро, скоро
зима слетит сугробом под откос.
Рассвет
О, сколько света! Сколько неги!
Сверкает март иконой солнца!
Блестят жемчужной пылью снеги,
рассвет в окно горит червонцем.
Ещё мертвы на ветках почки,
ещё мороз хватает жадно,
Но на носу – веснушек точки!
Да ну и пусть, да что уж, – ладно.
Зато душа цветёт мимозой,
зато полна она предвестий,
что вскоре грянут мая грозы
по старым крышам новой вестью.
… Прощай, февраль! Отбита карта!
Для дел иных готово стремя!
Рулетка мчится стрелкой к марту,
в клубок мотая твоё время.
Настроение
Так хочется отбросить канитель
Туда, где прошлогодний снег сугробом!
Чай заварить, испечь ванильной сдобы, –
Я гостя жду! И он – шальной апрель.
Я жду иконы солнца в облаках,
Припухлости созревших соком почек,
Чтоб, изменив души печальный почерк,
Ребёнком счастье покачать в руках…
Смеяться пустякам и быть смешной,
Вертеться перед зеркалом Емелей
С надеждою помолодеть к апрелю,
Переболев простудною зимой.
Сметает ветром прошлогодний снег,
Медовый свет струится в переулки,
И птичка под ребром так бьётся гулко,
Предчувствуя весенний сладкий грех.
Куплю шикарный алый сарафан
На тоненьких невидимых бретелях,
И – облаком в объятия апреля,
Добычею в его страстей капкан!
И будь, что будет, – ветер в голове
Сметает прошлогоднее в канавы,
И наполняет кровь лихой отравой
Влюбленности в стыдливом торжестве!
Тишина на душе. Колокольчик молчит.
И по ком в этот раз отзвенел невзначай?
Взмах крыла, сердце замерло, пульс не стучит, –
это ангел, зевнув, опрокинул мой чай.
Ложка, звякнув, упала, и стол – опустел.
Где тот гость, с кем желание выпить вина?
Ангел сонный, оставив меня не у дел,
удалился за облако… Снова стена
то ли плача, а то ли нелепых обид, –
между мной и тобою посредника нет.
Белой ниткой молчания рот мой зашит,
и душа растеряла сияющий свет.
Снова демоны пьют в предвкушеньи побед,
но не чай с бергамотом, и даже не сок.
Мы на белом печатаем алым свой след,
глупо веря, что вечностью будет нам срок.
Ты же знаешь, что «после» – оно ни о чём.
Вместе тесно, и тесно до боли нам врозь.
Жертва падает ниц пред любым палачом,
если тот приготовил верёвку и гвоздь.
Но разлад же не повод, чтоб с демоном пить.
Жаль, что ангел наивный – любитель баклуш.
Ну и пусть! Есть спасеньем волшебная нить, –
шить любовью остатки истерзанных душ.
