Рассказ деда Василя про клад

В тихий жаркий августовский вечер, недалеко от церковного майдана, у немолодого казака Арсения Лутая, окончив дневные дела-заботы, собралась компания станичников.

Собралась компания, как это водилась уже не первый раз, чтобы раздавить трёхлитровую четверть свежевыгнанного «абрикосина», перекинутся картишками да погуторить про жизнь.

Старый дед Василь Жирлицин, прозванный в станице за свой крутой нрав Буяном, тихо покуривал такую же старую, как и он сам, носогрейку, и молча смотрел, куда-то в горизонт.

– Василь Гаврилыч, – обратился к старому Буяну хозяин двора-база, – поведай, хоть какую ни есть историю, а то весь вечер сидишь молчком.

Старый Буян, давно ждавший, когда на него обратят внимание, как будто встрепенулся и неожиданно для всех ответил вопросом на вопрос:

– А знаете ли вы, сколько в этой земле схоронено сокровищ?

– Каких сокровищ? – с нескрываемым изумлением в голосе спросил станичный хулиган Лукашка Дудкин.

– В этой щедрой земле схоронены стародавние клады…

– Черкесские! – подсказал ему кто-то.

– И татарские. А может, и скифские… или еще какие. Много народов по этой земле прошло!

– Слыхали это не раз! – ответил, из одного только желания поспорить, уже не в меру пьяный, Демьян Чумак. – Сказки!

– Какие тут могут быть клады! – поддержал Демьяна справный казак Иван Василенко. – Клады, сокровища! Смешно слушать!

– Как же взять их? – спросил приятель и соучастник всех проделок Лукашки, Емельян Вертелка.

– Заклятый клад так просто не возьмешь! – ответил дед Василь.

Компания изрядно подвыпивших станичников загудела одновременно.

Отовсюду слышались разговоры о сокровищах: кто, что слышал да знал.

• Кто поведал про удалого черкеса, что, собираясь в лихой набег, схоронил где-то здесь свое добро, зашитое в воловью шкуру. А кто сказывал, как бывает страшно брать заколдованное добро, что не дается оно всякому. Рассказывали и про винные погреба, найденные под землей, и про выдолбленную дубовую колоду с горючей водкой, и про кадку с деньгами, и про кузницы, зарытые в лихолетья: с железом, углем, свинцом и готовым оружием, и о коренном зубе мертвеца, необходимом для того, чтоб сокровища взять, не причинив себе вреда.

То ведь были суровые времена, когда и впрямь зарывали повсюду уйму всякого добра. Бежали порою люди, куда глаза глядят, прятали добро, зарывали годами скопленные деньги – и ватагами, и в одиночку покидали насиженные места. И не всегда возвращались обратно. А сокровища оставались лежать в земле.

– Было у нас… – начал свой рассказ дед Василь, и все вмиг притихли, потому что говорил старик очень тихо. – Расскажу о себе, детки…

– Погромче, дед Василь! – попросил Арсений Лутай.

– А ты не погоняй! – ощерился на отставного урядника Василь Жирлицин, и, затянувшись крепким табаком из своей носогрейки, продолжил свой рассказ: – Я ж когда-то докопался до клада, детки.

– То-то вы так богаты, Василь Гаврилыч! – засмеялся Лукашка, потому что у деда Буяна окромя покосившейся старой хибары, не было никакого другого имущества.

– Докопался, а не взял! – оборвал малолетнего нахала дед Василь.

– Почему же, дед Василь? – спросил Иван Василенко.

– А потому… Всяк знает, детки, что сие неверное дело начинать лучше в страстной четверг, либо под пасху, либо вот как завтра – в спас…

– Завтра и начнём! – засмеявшись, вставил свое слово Лукашка.

– Можно и под Ивана Купала, – не обращая внимания на станичного хулигана, продолжил дед Василь. – Однако со мной эта беда приключилась как раз в чистый четверг, после вечерни. Выстоял я страсти господни и, свечки не погасив, донёс огонь до самой могилы…

– До какой это? Где она? – встрепенулся Емельян Вертелка.

– Да у нас же, что в яру за «Барабаном»: овражек там есть, а посредине – холмик…

– Это что к речке Деменюк вплотную подходит? – не выдержал Лукашка.

– Нет, маленько дальше, – неуверенно отвечал дед Василь.

– А какая же примета? – не унимался Лукашка.

– Камень лежит, а на нём полумесяц был в стародавние времена высечен, теперь уже и не видно. Так вот – от камня того на север к реке Тереку надобно было отмерить двенадцать шагов, а там уж и рыть…

– Да ну! – в один голос вымолвили Лукашка и Емельян.

– Вот и пошли мы втроем: Логвен Парфенов покойный, я… да ещё Ермолай Вырвихвост, он соврать не даст.

– Да он же глух, как кобель бабки Акулины! – вспылил Лукашка.

– Цыц, голомордый! – взревел Арсений Лутай, отвешивая Лукашке подзатыльник.

– Вот и пошли мы с горящей свечкой до того камня с полумесяцем. – продолжил свой рассказ дед Василь. – Отмерили двенадцать шагов, покурили херувимским ладаном из черепа вороньего, перекрестились, да и начали копать. А вокруг такая тишина стоит, только и слышно, как шумит-перегоняет свои воды наш могучий богатырь Терек Горыныч. Копали мы, копали и докопались до каменной плиты, что вход заслоняла. А за той плитой…

– Ой! – неожиданно взвизгнул Емельян, то ли напуганный рассказом деда Василя, то ли от той занозы, которая впилась в его зад, которым он ерзал по плетню.

• – За плитою той каменной, – продолжил дед Василь, – увидели мы в погребе бочонок, доверху наполненный серебром да златом, и так он, тот бочонок рассохся, что и клепки напрочь повыпадали, а злато так сияет, что в погребе аж светло. Мы уж хотели, было, те сокровища выносить, да видим – перед бочонком корытце какое-то, а в корытце, будто кровь… и надпись кириллицею: «Хочешь злато, испей крови».

– Сохрани и помилуй, — широким крестом осенил себя вмиг протрезвевший Демьян Чумак.

– Вот мы втроём встали и стоим: боязно! А что, думаем, если то кровь – татарская иль турецкая? Как же её отведаешь!

– Или христианская?! – то ли задал вопрос, то ли ответил Иван Василенко.

– Грешно! – отозвался Демьян Чумак, ещё раз осеняя себя крестным знаменем.

– А может, чёртова, – вымолвил Арсений Лутай.

– Не приведи, бог! – в ужасе взвизгнул Демьян, третий раз осеняя себя крестом.

– Постояли мы, – продолжил свой рассказ дед Василь, – потом засыпали, что раскопали, и ушли. Побоялись заклятого злата! Так сокровище и поныне, наверное, там лежат.

– Почему же вы до сих пор молчали? – спросил Арсений Лутай.

– Присягнули: тридцать лет ни гугу. А теперь вот само вырвалось. – Потупив взор, ответил дед Василь.

– Покажите – где они! – не выдержав, спросил Лукашка.

– Пустое дело! – махнув рукой, отозвался дед Василь.

– Почему пустое? – обиделся Лукашка. В голове у Лукашки уже рождался план дальнейших действий и, сделав знак Емельяну Вертелке отойти, они вместе удалились в ночь.

План Лукашки был прост: не теряя времени отправиться к заветному месту и взять клад, пока их никто не опередил. Рассказ же старого Буяна о корыте с кровью его никак не смутил.

Отлучка двух станичных возмутителей спокойствия вскорости была замечена подгулявшей кампанией.

– А куда подевались Лукашка и Емельян? – неожиданно обратился Арсений Лутай. –Ведь только что были здесь?

– Да, видать, пошли клад мой откапывать, – ответил отставному вахмистру дед Василь.

– Неужто не боятся наложенного на клад заклятия? – с ужасом вопросил Демьян Чумак, на которого рассказ деда Буяна произвёл неизгладимые впечатления.

– Да нет никакого заклятия, как нет и клада, – ответил Демьяну дед Василь. – На делянке той по весне я бахчу хочу устроить, а камень тот треклятый как раз посреди полянки находится, одному мне его никак не сковырнуть.

– Ну, теперь дед, тебе не только камень с места сдернут, но и делянку вручную вспашут, – с весёлым задором сказал Арсений Лутай и закатился задорным смехом. Все присутствующие прыснули дружным хохотом, даже старый Буян ухмыльнулся в пожелтевшие от табака усы и затянулся крепким дымом из своей носогрейки.

Источник:

«Сборник пословиц и поговорок, примет и сказок, собранных по станицам…» (составитель кандидат исторических наук Э.В. Бурда. – Издательство М. и В. Котляровых, 2016).